В русском языке, конечно, заимствований безумное количество.
В этом есть и плюсы и минусы. Плюсы – интернациональная лексика, способствующая более успешному международному общению. А минусы – в размывании смыслов. Ибо смысл иноязычного слова не из чего вывести, его надо только знать.
Заимствования для нас притягательны. На мой взгляд, многие заимствованные слова более ёмкие, хлёсткие и энергетически заряженные. Например, апдейт, зафрендиться, дайвинг.
Не всегда просто найти такой же простой аналог в русском, но попробуем.
Итак обновление, задружиться, погружение с аквалангом. Вот это «погружение с аквалангом» — это длинно. Т.е. русские слова более лиричные и мелодичные. Однако жизнь требует не только лирики, но и конкретики, фактов, простоты, ёмкости. Может ещё и поэтому так нравятся нам иноязычные слова?
Задача лингвистов – найти более ёмкие точные и конкретные русскоязычные аналоги, возможно с привлечением конструкций старославянского или других славянских языков (например, дичь – дикие животные). Тут, возможно, придётся создавать целый пласт слов так же, как это делают евреи со своим ивритом (напомню, иврит долгое время был мёртвым языком, новых слов в нём не было, но были созданы по правилам иврита).
Ещё раз зачем это. Вот слишком большое кол-во иноязычных слов, на мой взгляд, — это прямой путь к шизофрении, т.е. к потере причинно-следственного мышления. Что, по ходу, и происходит в России с момента Петровской иноязычной языковой интервенции. России не хватает цельности, её разрывает.
Слова с понятным смыслообразованием естественным образом помогают стройному мышлению и чёткой самоидентификации.